Однажды утром я был вызван рабом в его спальню. Я нашел старого хирурга лежащим — сморщенная жалкая груда иссохшей кожи и костей.

— Мы должны поторопиться, Вад Варс, — сказал он несколько талов тому назад. Это было, когда я послал за тобой. — Он указал на двери, ведущие из его комнаты. Здесь, за этой дверью, ты найдешь все, что нужно, и тело, которое я для себя выбрал. В лаборатории, давно построенной для этой цели, ты совершишь величайшую хирургическую операцию, которая когда-либо была известна во вселенной, перенеся ее наиболее гениальный мозг в самое красивое и совершенное тело, когда-либо представшее перед этими старыми глазами. Ты найдешь голову уже приготовленной, чтобы принять мой мозг. Мозг объекта был вынут и разрушен — полностью уничтожен огнем. Как я мог допустить существование мозга, желающего и планирующего вернуть свое тело! Но я разрушил его! Зови рабов и прикажи им перенести меня на плиту!

— Это не нужно, — сказал я ему, и, подняв его сморщенное тело, как если бы он был ребенком, я перенес его в соседнюю комнату, где нашел отлично освещенную и отлично оборудованную лабораторию, содержавшую два операционных стола, на одном из которых лежало тело человека. На поверхность второго, бывшего свободным, я положил Рас Таваса, затем повернулся, чтобы посмотреть на новую оболочку, которую он выбрал. Никогда, поверьте, не видел я такой совершенной формы, такого красивого лица. Рас Тавас в самом деле выбрал отлично!

Затем я повернулся к старому хирургу. Ловко, как он учил меня, я сделал два разреза и подсоединил трубки. Мой палец лег на кнопку мотора, который должен был накачать вместо крови его удивительную анестезию.

Тогда я заговорил:

— Рас Тавас! — сказал я ему. — Ты долго обучал меня для этого дела. Я неутомимо работал, чтобы не было ни малейшего опасения за его результат. Ты меня учил, чтобы каждое мое действие было основано только на бескорыстии. Следовательно, ты будешь удовлетворен, что я делаю это не для тебя и не потому, что ты мне нравишься, не потому, что я чувствую дружбу к тебе. Ты думаешь, предложил мне достаточно, предложив возможность бессмертия?

— Оставим в стороне то, чему ты меня учил, боюсь, что есть во мне что-то от сентиментальности. Я страстно желаю исправления несправедливости! Я хочу дружбы и любви! Цена, которую ты мне предлагаешь, недостаточна. Ты хочешь заплатить больше, чтобы эта операция закончилась успешно?

Он смотрел на меня непоколебимо в течение долгой минуты.

— Что ты хочешь? — спросил он.

Я видел, что он дрожал от гнева, но не повышал голоса.

— Помнишь 4296-Е-2631-Н? — спросил я.

— Объект с телом Заксы? Да, помню это дело, что из этого?

— Я желаю вернуть ей ее тело. Это цена, которую ты должен заплатить за операцию!

Он свирепо посмотрел на меня.

— Это невозможно! Тело у Заксы. Даже если я отважусь сделать это, я никогда не смогу получить его обратно. Приступай к операции!

— Так ты обещаешь мне? — настаивал я.

— Я не могу обещать невозможное — я не смогу добыть Заксу. Попроси что-нибудь еще. Я готов согласиться на любую разумную просьбу.

— Это все, что я желаю — только это! Но я не настаиваю, чтобы тело добыл ты. Если принесу Заксу я, ты сделаешь операцию?

— Это означает войну между Фандалом и Тунолом, — взволновался он.

— Это меня не интересует, — ответил я. — Быстро! Давай достигнем соглашения. Через пять талов я нажму кнопку. Если ты пообещаешь, что я прошу, ты очнешься в новом прекрасном теле. Откажешься — навечно замрешь здесь в подобии смерти!

— Обещаю, — сказал он тихо, что когда ты принесешь тело Заксы, я перенесу в это тело любой мозг, который ты выберешь среди наших объектов.

— Хорошо! — воскликнул я и нажал кнопку.

5. Опасность

Рас Тавас пробудился от анестезии новым и прекрасным существом — молодость его была такой удивительной красоты, что казалась скорее божественного, чем мирского происхождения; но в этой красивой голове был мозг сурового и холодного мастера хирургии. Когда он открыл глаза, то посмотрел на меня холодно.

— Ты сделал хорошо, — сказал он.

— То, что сделал — для дружбы, возможно, и для любви, — сказал я. — Итак, ты можешь благодарить сентиментализм, который не признавал нужным для успеха операции.

Он не ответил.

— А теперь, — продолжал я, — посмотри, что ты делаешь для выполнения данного мне обещания.

— Когда принесешь тело Заксы, я пересажу в него мозг любого из моих объектов, что бы ты ни выбрал, — сказал он, — но будь я на твоем месте, я бы не рисковал жизнью в таком невозможном предприятии. Ты не можешь добиться успеха. Выбери любое другое тело — есть много прекрасных — и я дам ему мозг 4296-Е-2631-Н.

— Никто, кроме тела, нынче принадлежащего Заксе, не удовлетворит меня, — сказал я.

Он пожал плечами, а на губах его появилась холодная улыбка.

— Прекрасно, — сказал он. — Сходи за Заксой. Когда отправляешься?

— Я еще не готов. Я дам тебе знать, когда.

— Хорошо, а сейчас убирайся! Нет, подожди! Сначала сходи в офис и посмотри, какие дела ждут моего личного внимания и соответствуют твоим знаниям и мастерству, выполни их сам.

Когда я уходил от него, я заметил хитрую улыбку удовлетворения на его губах. Что ее вызвало? Мне она не понравилась, и когда я шел от него, то старался вообразить, что происходит в этом изумительном мозгу, вызывая такую отвратительную улыбку. Проходя через дверь в коридоре, я слышал, как он вызвал личного раба и телохранителя Ямдора, гиганта-парня, чью верность он обеспечивал наградами и бесчисленными благосклонностями. Он был так силен, что все боялись его, к тому же одно слово хозяину, вылетевшее из уст Ямдора, могло легко послать любого из бесчисленных рабов на плиту навечно. Ходили слухи, что он был результатом противоестественного эксперимента, при котором совместили мозг женщины с телом мужчины. Было в его поступках много характерного, что подтверждало эту общую уверенность. Его движения, когда он работал около хозяина, были нежны и легки, его походка грациозна, его манеры вежливы, но ум был ревнив, мстителен и злопамятен.

Я был уверен в том, что он не любит меня, ревнуя к власти, которой я добился среди окружения Рас Таваса, так как был его заместителем, а не рабом. Тем не менее он всегда соглашался со мной с величайшим уважением. Однако он был второстепенным зубром в механизме огромного института, управляемого высокомерным разумом Рас Таваса, и как таковому я не мог не придавать ему некоторое, правда, весьма малое значение. Так я думал, направляясь в офис.

Я прошел лишь немного, когда вспомнил о важном деле, по которому мне необходимо было немедленно получить инструкции Рас Таваса; итак, я повернулся и пошел обратно по пройденному пути к его комнате. Через открытую дверь я услышал, когда приблизился, новый голос мастера хирургии. Рас Тавас говорил скорее в крикливых тонах, вызванных отражением в его голосе деспотичного характера или не прошедшей полностью привычкой в глухоте — не знаю, но теперь сквозь свежие голосовые связки его нового тела слова звучали ясно и отчетливо, так что в коридоре у его комнаты все было слышно.

— Ты, следовательно, пойдешь, Ямдор, — были его слова, — сейчас же, и, отобрав двух рабов, в молчании и благоразумии которых ты можешь не сомневаться, возьмешь объект из апартаментов Вад Варс и уничтожишь его — пусть не останется и следов от тела и мозга. Немедленно после этого ты приведешь этих рабов в лабораторию Ф-30-Л, не позволяя им ни с кем разговаривать, а я предназначу им молчание и забывчивость навсегда.

Вад Варс обнаруживает отсутствие объекта и передаст дело мне. Во время расследования ты признаешься, что помог объекту убежать, и что ты не имеешь понятия, куда она намеревалась бежать. Я приговорю тебя к смерти в наказание, но, в конце концов, объяснив, что я настоятельно нуждаюсь в твоих услугах и, ввиду твоего торжественного обещания никогда больше не нарушать закон, отложу казнь на условиях твоего хорошего поведения в дальнейшем. Ты понял весь план? До конца?